“Маджлис”

 

Накануне Петрова дня посчастливилось побывать на юбилее своей тетушки из деревни А. Между прочим, одна из немногих татарских деревень среди  кряшенских здесь. Приехала я задолго до начала. Время 11:18, но по здешним меркам я уже опоздала.

Сильно печет солнце. Во дворе лениво общипывают сочно-зеленую траву курочки, захожу за ворота и вижу как вальяжно идет попыхтеть Примой муж юбилярши. Довольный… Не менее вальяжной походкой за ним следует дворняга Альфа. И уже понимаешь к чему все настроены.

– УУУУУ!!! Кто-пришёёёл!!! – улыбается во все 9 зубов так, что радость искрит и прошибает толстую линзу советских очков в роговой оправе.

Поздоровалась, спросила о здоровье, пошла в дом. Сначала попадаешь в темный переходный чуланчик. Сколько себя помню свет там никогда не горел, нужно было наощупь пройти к входной двери. Некие испытания по спортивному ориентированию для званых гостей. Еще пару минут ты ощупываешь всю площадь двери вспоминая в какой стороне ручка и очень повезет, если кто-нибудь не решит выйти из дома, потому что потом, искрить будешь так же как и хозяин дома. Ес! Говоришь молитву, заходишь.

Кстати, пригласили меня на традиционное здесь застолье. С утра приходит местный имам, он читает Куръан. А дальше у кого как…

Заходишь, до боли знакомый запах тетушкиных блинчиков пробивает насквозь. А еще запах только что сорванного зеленого лука из огорода. И запах тройного одеколона конечно. Дядя только побрился.

– Ииии, неужели!? Выспались, приехали!? – встречаешь на кухне звонкий смех тетушек и бабушек. Бабушка сидит у печи и дирижирует процессом. Юбилярша мажет майонезом шубу, периодически смачно облизывая указательный палец, который так и стремится попасть в салат. Тетя С. режет тот самый зеленый лук. Естественно его же и жуя. Соседка рассказывает последние деревенские новости и параллельно собирает новые. И еще кучка женщин в зале. Готовят стол.

Тетя В. посылается в подпол за «компотом». Вместе с компотом выходят грибочки, соленья, варенье и два ящика белого. Казалось бы зачем..?

– Сосед Фидан сказал, что меньше 500 имам не возьмет. Приготовь заранее.  -невольно слышишь разговор из кухни, пока разносишь приборы в зал.

– Вот, буржуй, а… – тетя А.

Начинают сходится гости. В зале все стандартно: стол свой и 2 соседских, которые еще с вечера притащил дядя, расположены конечно же буквой П, скамейки длиною в эти столы, накрытые белой бязью, в некоторых можно заметить не отстиранные капли чая. Еду некуда класть, но с кухни всё еще продолжают приносить.

Бабушки в белоснежных чуть хрустящих платках, с едва уловимым запахом крахмальной свежести и розового мыла, подготовленных как раз для таких случаев. Естественно в лакированных галошах, фиолетовых или зеленых носках поверх белых шерстяных, которые не снимаются ни при каких обстоятельствах, даже если на улице как сегодня жара под 30. У дедушек аналогично.

Затем отправляют самого молодого или самого живенького за имамом. Ждем. Имама встречают как министра. Женщины наготове, обязательно с торчащими чёлками из под белых платков, хотя длина юбок и глубина декольте мягко говоря вообще не соответствуют встрече этих почетных гостей, положа руки на коленки мирно ждут главного гостя. Тут может возникнуть вопрос: зачем же на юбилей звать имама? Мне тоже не давал покоя этот вопрос. Тетушка ответила:

– Чтобы жизнь была благополучной, и мы были в достатке, наверное…

Пахнет супом. Заходит имам, громко произносит слова приветствия:

– Эссэлэмегэлэйкем…уэ рэхмэтуллахый…уэ бэрэкэтухы!

Выглядит довольно оптимистично.

Женщины кто как отвечают: кто-то говорит «исэнмсез», то есть «здрасьте», кто-то просто кивает, бабушки же отвечают «как положено».

Мужчины начинают заполнять зал. 10 метров вафельного полотна пускают по гостям, она служит многоразовой салфеткой. Имам начинает свою речь. Дом утихает.

–  Ясин прочитает интересно? – где-то в середине от скуки начинают шептаться бабушки, – Ой, а что это он читает?

Смотря на этих бабушек начинают шушукаться и остальные женщины. Кухня издает легкий гул. В зале слышно только имама и периодические вздохи, и кашли. «Вальяжный» дядя, сидит качаясь, глаза полуоткрыты. Думаю, до конца не останется сидеть. У одного звонит телефон. Рингтон настолько громкий, что хочется съёжится и плакать. Но это глава сельсовета, брат дяди, поэтому он встает и уходит.

Далее имам поднимает руки и начинает делать молитву. Женщины резко подрываются, потому что сейчас начнется суета. Тетя А. кладет лапшу в суп, остальные держа руки как имам, без остановки говорят «амин», потому что бабушка сказала так делать.. Далее раздача милостыни, и очень странная вещь. Одно намоченное водой полотенце пускают по гостям. Чтобы люди вытерли руки после обмена монет. Начинается пирушка. Женщины бегают из зала в кухню, из кухни в зал. Заходит тот дядя из сельсовета. Очень вовремя. Имам делает последнюю молитву, и все выходят на улицу. Имама провожают очень умело и быстро. Хлопая его по спине и параллельно спрашивая, как поживает его жена. В этот момент в зал уже несут те два ящика. Далее происходят интересные вещи. После того, как поедят женщины, на столах убираются и накрывают заново.

Начинается настоящая жара. На месте имама уже сидит юбилярша. На столах уже не только компот. Приходит главный диджей деревни, а также главный баянист и, гвоздь всей программы, соседка через улицу – тамада. Меня звали на тихий праздник, но за полчаса, происходят нереальные изменения. В это трудно поверить, но свет у входа ГОРИТ! А дальше конкурсы и танцы. На последних, можно наблюдать кучу интересных кадров. Кто-то рвет свою рубашку, кто-то плачет, кто-то ломает забор, кто-то наконец нашел с кем подраться. Весело настолько, что не все уезжают домой на своих машинах. К утру во дворе еще остаются пару-тройку чужих машин. И всё-таки наш менталитет – это сильная вещь.

Нурия Баязитова