Чья корова мычит?
В одном из мегаполисов Необъятной, а быть может, и в далеком городе N жила семья. Самая что ни на есть обыкновенная, глубоко одухотворенная, даже можно сказать, интеллигентная. Глава семейства – умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил. Уходил он из дома рано утром и возвращался поздно вечером. Полный расцвет сил позволял ему работать не «на дядю», а на себя, а также активно участвовать в общественной жизни города, посещать мероприятия и рьяно получать четвертое по счету, пусть не высшее, но образование. Хранительница очага имела на первый взгляд образ простодушной хозяйки, радушно хлопочущей по дому, с удовольствием облагораживающей небольшой садик с парничком в пригороде («Зато своё! А не всякая ваша китайская пластмасса!») и чуть менее активно, чем муж, принимающей участие в общественной деятельности. Что касается двух дочерей, то они имели разницу в возрасте около пяти лет: старшая училась в университете, младшая только-только закончила девятый класс и находилась в поисках себя, а вернее, подходящего для поступления техникума. Девочки были полными противоположностями друг друга, за исключением острого чувства справедливости и упрямства характера.
Жили они дружно. Раз в пару месяцев ругались. Тоже дружно, по сценарию: претензия, попытка выстроить конструктивный диалог, крики, МХАТовская пауза, удар кулаком по столу, слезы, занавес. Темы, обсуждаемые таким образом, тоже не пестрили разнообразием: чистота, честь, дружба, уважение, а вернее, их отсутствие, именно в таком порядке, не иначе.
– Не успеваю, ничего не успеваю, – лепетала мать, носясь по квартире в поисках то ли ключей, то ли помады кораллового оттенка.
– Дом полон женщин, а вокруг беспорядок! – бурчал отец, унося с собой в зал очередную порцию пухлых оладушек. – Чаю хочу, а ни одной чашки найти нельзя! Взрослые девицы! Что вы за хозяйки такие? Замуж отдавать стыдно.
В воздухе повисло молчание, пронизанное чувством оскорблённости: отца – отсутствием возможности выпить чаю, дочерей – столь нелестной оценкой родителя. Тишину прервал лишь легкий хлопок закрывшейся за матерью двери.
– Почему я должен содержать вас? Скажите! Почему, если вы не слушаетесь? Почему я должен работать, почему ваша мама корячится днями-ночами в огороде, в то время, как вы прохлаждаетесь и ничего не делаете?
Девочки, несмотря на обиду, не желали вмешиваться в этот монолог и давать дорогу дальнейшей ссоре. Однако слова про огород, на котором «днями-ночами» корячилась мама, и корячилась потому, что непонятно для чего по собственной инициативе выращивала на нем такое количество огурцов и помидоров, что можно было бы пару-тройку африканских племен накормить до отвала, стали последней каплей, переполнившей чашу терпения старшей дочери. «Прохлаждалась» она, готовясь к экзаменам, в перерывах между уборкой и готовкой, в то время как мама самозабвенно занималась фазендой и проблемами сорокалетних «девочек» из клуба по интересам, а младшая сестра в силу переходного возраста и свойственного ему нигилизму отказывалась кого-либо слушаться.
– Ах вот так, значит, – сказала она вполголоса, переворачивая на яростно шипящей сковороде румяный оладушек.
– Везде бардак! – крикнул мужчина в полном расцвете сил и для звучности на слог «ак» хлопнул ладонью по столу, затем ловким движением отправил в рот продукт ничегонеделания и той же рукой оперся на дверной косяк, оставив никак не вписывающийся в матовый интерьер кухни след.
– Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят, – заметила она отблеск на двери и с грустью подумала о вчерашней «тройке» по сопромату, вместо подготовки к которому занималась как раз-таки уборкой.
– И не стыдно тебе говорить такое отцу?!
– Стыдно. Очень стыдно. – выдохнула девушка в припыленном мукой переднике. – Стыдно говорить такое отцу.
– Неблагодарная! Не хочу более разговаривать с тобой! – надрывно крикнул не такой уж и красивый мужчина в полном расцвете сил, артистично развернулся и, уминая оставшиеся оладьи, гордо направился к телевизору.
– Неблагодарная, – повторила она. Вошла сначала в родительскую комнату, затем – в зал, вынесла все четыре чашки, дружно поставила их в раковину. Помыла одну и заварила ароматный чай с летними травами. Себе. Ведь быть неблагодарной так непросто.
Динара Фазлиева
